RUCOMPROMAT

Энциклопедия библиотеки компромата

  • Категории
    • Чиновники
    • Власть
    • Интернет
    • Бизнес
    • Общество
    • Криминал
    • Обзоры
  • Лица
  • Организации
  • Места
  • Архив
  • Категории
    • Чиновники
    • Власть
    • Интернет
    • Бизнес
    • Общество
    • Криминал
    • Обзоры
  • Лица
  • Организации
  • Места
  • Архив

Тимур Иванов разочаровался в субподрядчиках

Чиновники
Замминистра обороны — о том, как будет работать новая публично-правовая компания на базе стройкомплекса военного ведомства.
14.05.2019
Оригинал этого материала
Новая Газета
Когда в прессе появилась информация о планах российского военного ведомства преобразовать свой строительный комплекс в публично-правовую компанию, «Новая» направила в Минобороны письменные вопросы об этой реформе. Но неожиданно вместо дежурных ответов мы получили приглашение поговорить о преобразованиях с заместителем министра обороны России Тимуром Ивановым. Разговор вышел за рамки темы, обозначенной в запросе.

СПРАВКА «НОВОЙ»

Тимур Вадимович Иванов родился 15 августа 1975 года в Москве.

В 1997 году окончил факультет вычислительной математики и кибернетики Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова.

С 1997 по 2012 год работал в коммерческих организациях и предприятиях топливно-энергетического комплекса России.

В 2012 году был назначен заместителем председателя правительства Московской области.

С 2013 по 2016 год — возглавлял АО «Оборонстрой».

23 мая 2016 года назначен заместителем министра обороны России. Отвечает за строительство, реконструкцию и капитальный ремонт объектов военного ведомства, курирует вопросы, связанные с управлением имуществом и расквартированием войск, жилищное и медицинское обеспечение Вооруженных сил.

— Тимур Вадимович, чем было обусловлено такое революционное решение — преобразование строительного комплекса Минобороны в публично-правовую компанию? Это следствие проблем, которые оставил военному ведомству бывший глава Спецстроя Григорий Нагинский? Или вы исходили не столько из прошлого, сколько из новых задач?

— Наверное, необходимо вспомнить вообще историю военно-строительного комплекса. В советский период существовало такое понятие, как небезызвестный стройбат.

— Кто же не помнит знаменитое «два солдата из стройбата заменяют экскаватор»!

— С 90-х годов началась реорганизация. В составе министерства обороны тогда существовало Главное управление специального строительства, объединявшее строительные мощности и обеспечивавшее выполнение задач по строительству всей инфраструктуры для вооруженных сил — от космодрома до жилья. Но поскольку вся страна начала стремительно коммерциализироваться, потихонечку все воинские части строительной отрасли сначала преобразовались в ФГУПы — федеральные государственные унитарные предприятия, потом началось их объединение, и в конце 90-х возник Спецстрой России.

— То есть такой военно-строительный монстр?

— Нет, ФГУПы объединялись в несколько крупных организаций. А Спецстрой — это Федеральное агентство специального строительства, то есть орган исполнительной власти.

— В ведение которого перешли предприятия, связанные с военным строительством?

— Да, Спецстрою России, как органу исполнительной власти, были подведомственны порядка 180 различных предприятий. А сам Спецстрой находился в прямом подчинении президента России, но при этом в оперативном управлении Министерства обороны. Потому что решал специальные задачи по строительству специальных объектов в интересах Вооруженных сил и иных силовых структур.

В дальнейшем все предприятия Спецстроя были включены в прогнозный план приватизации. Подчеркиваю, предприятия, подведомственные Спецстрою, не Спецстрой, как орган исполнительной власти.

— Но ведь приватизация началась еще до создания Спецстроя?

— Да, в составе Министерства обороны находилось большое количество различных ФГУПов, которые были акционированы и сформирован холдинг «Оборонстрой», в который вошли порядка 250 предприятий, в массе своей как раз акционерных обществ.

— Но основная цель любого АО — это получение прибыли.

— Дело и шло к коммерциализации строек в интересах Вооруженных сил… В акционирование военных строительных мощностей как раз и закладывалась идея извлечения прибыли.

— И тут возникает вопрос ценообразования.

— Это вообще парадокс. Система ценообразования в интересах государственного заказчика, к сожалению, неадекватна. Простой пример. Любимый всеми вопрос строительства второй очереди космодрома «Восточный». В Амурской области кроме космодрома строится Амурский газоперерабатывающий завод. А «Роснефть» планировала начать возводить НПЗ.

На сегодняшний день, если так можно выразиться, они пропылесосили весь рынок строительных компаний. У них только в этом году бюджет порядка 200 миллиардов рублей, а всего до 2021 года строители должны освоить порядка 550 миллиардов. Это сумасшедший объем средств. Для сравнения: вторая очередь космодрома «Восточный» — это всего 38,8 миллиарда рублей. При этом средняя заработная плата рабочих или разнорабочих, которые трудятся на гражданских стройках порядка 80–120 тысяч рублей. А на «Восточном» по сметным расценкам зарплата рабочего — 15 тысяч. Где будут все рабочие?

— Ответ, по-моему, очевиден.

— Поэтому вопрос экономики или коммерциализации строительства — пограничный. Конечно, когда это открытый рынок и есть конкуренция — это один момент. А когда мы должны обеспечить возведение объекта любой ценой, при любых обстоятельствах, независимо от того, выгодно это коммерческой компании либо невыгодно — получается совсем другая история. И создание публично-правовой компании, уникальность ее организационно-правовой формы как раз и создает благоприятные предпосылки для строительства в интересах армии, без коммерциализации проекта.

В чем принципиальное отличие ППК? Она создается на принципах унитарности. Эта компания не может быть обанкрочена, она реально существует исключительно для выполнения государственных нужд, государственных задач.

— Все-таки мне не совсем понятны преимущества ППК. В чем они?

— Главное — мы выводим военную стройку из коммерческого сектора. Мы не можем позволить, чтобы под влиянием каких-то внешних обстоятельств или недобросовестной конкуренции третьи лица могли бы обанкротить эту компанию или наложить на ее деятельность какие-то обременения.

— А как же строят, не знаю, Пентагон, Бундесвер?

— Я вам другой пример приведу. Когда мы начали обращать внимание на аутсорсинг, тоже взяли пример с немецкой армии, начали смотреть, как это у нас работает. Но, увы, не все то, что работает за рубежом, применимо к России; как и в обратную сторону: то, что эффективно здесь, не обязательно применимо там.

— У них же как-то работает коммерция.

— Мы же тоже до конца не знаем, как.

— Спрошу по-другому. Схема, которую вы описали, — это абсолютный российский эксклюзив или за рубежом можно найти аналогичные примеры?

— Вы знаете, это как сравнивать зеленое с квадратным. Я вам приведу несколько примеров. Ну, например: построили Храм Христа Спасителя, уже в новой версии при Лужкове. Вы знаете, сколько денег на него потратили?

— Нет.

— Не знаете, да? Зато сейчас всех интересует, сколько будет стоить главный храм Вооруженных сил.

— Сколько?

— Спровоцировал, называется. По некоторой информации, Храм Христа Спасителя стоил порядка 40–45 миллиардов рублей. Как можно оценить, много это или мало? Может, через пять лет все скажут: «Храм надо было восстановить, да хоть за сто миллиардов».

— Но ваш-то храм сколько стоит?


— Он будет стоить столько, сколько мы соберем.

— И много уже собрали?

— На сегодняшний день — 2 миллиарда 400 миллионов рублей. Это только живыми деньгами, помимо того, что многие крупные компании сделали взносы в «натуральном выражении». «Русал», например, предоставил алюминий, из которого будут делаться витражи и еще ряд конструкций. Это действительно народный храм и строится на народные деньги.

— Вернемся к военным стройкам. Как же все-таки строят Пентагон или Бундесвер?

— Во всех западных странах существуют крупные подрядчики, либо инжиниринговые компании, которые занимаются строительством под ключ различных объектов, в том числе специализированных, например, в области энергетического строительства, в области атомного строительства. Это крупные компании, в которых работают десятки тысяч человек. Они где-то частные, где-то частно-государственные, но это специализированные компании, которые работают в особых условиях.

То же самое у нас. Возьмите атомную отрасль. У нас существует частичная монополия. Есть компания «Атомстройэкспорт», которая строит за рубежом все атомные станции. Да, при этом есть какая-то кооперация на российском рынке. В области энергетики есть большое количество, наоборот, мелких частных компаний, которые выступают подрядчиками того же «Газпрома» или «РЖД». Везде есть специализация. ППК и будет такой специализированной крупной строительной компанией.

У нас есть ряд требований, например, генеральный подрядчик обязан иметь производственные мощности для выполнения не менее 25% работ. Это сейчас. Мы хотим довести до 60% объем работ, выполняемых собственными силами. То есть уйти от субподрядчиков.

— Это реально?

— С ППК — реально.

— Это будущее. Но вернемся немного в прошлое. Наши источники утверждают, что экс-руководитель Спецстроя Нагинский заложил такие мины в Спецстрое, которые, в принципе, не подлежали разминированию. Там якобы были заключены договоры, которые невозможно было расторгнуть без серьезных штрафных санкций. Как удалось решить эту проблему?

— Любой договор или государственный контракт при определенных условиях подлежит расторжению. А «мины» здесь были не в договорной базе, потому что это государственные контракты, одинаковые для нас и для Минстроя. Куда более серьезный вопрос — что является предметом контракта, строительство какого объекта.

Ну а главной проблемой была система управления. Она была громоздкой и неэффективной за счет большого количества дублирования. На первом этапе реорганизации военно-строительного комплекса, когда 29 декабря 2016 года был подписан указ о ликвидации Спецстроя, а с 1 января 2017 он де-факто перестал существовать как орган исполнительной власти, все предприятия, подведомственные Спецстрою России, были переданы в ведение Министерства обороны. На тот период их было 18. Мы их переформатировали в восемь, то есть укрупнили за счет того, что убрали избыточный управленческий персонал, который был не нужен, и убрали дублирование.

— О каких цифрах речь?

— Порядка 30% было сокращено, оптимизировано. Идем дальше. У нас на сегодняшний день действуют 11 предприятий: 8 ФГУПов — в организационно-правовой форме, те, которые нам достались от Спецстроя и были преобразованы. Это пять предприятий в привязке к каждому военному округу (четыре военных округа и пятый — войска Северного флота) и три специализированных предприятия: одно — по строительству дорог и аэродромов, другое занимается строительством причального фонда и специальных гидротехнических сооружений, а третье работает на объектах сил ядерного сдерживания.

Дальше: еще два предприятия — 20-й институт и 31-й институт — это проектные организации, которые мы, к счастью, смогли вернуть в 2013 году после их продажи. И вернули мы не только имущество, здания, мы вернули сами институты, которые были носителями уникальных компетенций в области строительства специальных объектов.

И еще одна специализированная организация — это Главное управление обустройства войск.

— Тимур Вадимович, можно вас попросить объяснить мне и читателям, не раскрывая секретов, что такое специальные объекты?

— Армия, как вы знаете, — виды Вооруженных сил и рода войск. Мы строим все, что им необходимо. Начиная с объектов базирования стратегических ядерных сил до космодрома Плесецк.

Помимо специальных, есть системообразующие объекты. А есть объекты жизнеобеспечения — это жилье, казармы, парковые, технические зоны, инженерные сети и даже школы, детские садики, поликлиники, госпитали…

— Идем дальше.

— Идем. Первый этап реорганизации, как я уже сказал, мы закончили, но понимали, что имеем тяжелое наследие. Это касалось и недобросовестных субподрядчиков, с которыми велись и судебные тяжбы, и работа по возврату ранее выплаченных авансов. То есть нам нужно было разбираться с большим количеством субподрядных организаций, которые оказались по факту недобросовестными, и их, как в известных стихах, «ищут пожарные, ищет милиция». Но их не пожарные ищут и милиция, а прокуратура и ФСБ. И людей ищут, и деньги. Но при этом нам необходимо исполнять свои обязательства и продолжать строить.

— Удалось что-то вернуть?

— Конечно, что-то удается вернуть, но это, к сожалению, мало.

— Сколько людей в бегах при таких масштабах? Десятки, сотни, тысячи?

— Иногда одного человека достаточно, чтобы наворотить то, что потом будут разруливать десятки тысяч. Вот, к примеру, компания СУ-155, которая строила четыре жилых комплекса в Москве.

— Много денег получила СУ-155 от Минобороны?

— Контракт был огромный, заключен еще в 2012 году, почти на 70 миллиардов рублей. И был проавансирован почти на 95%. Но поскольку компания занималась не только строительством в интересах Вооруженных сил, но и коммерческими проектами, неудачное планирование либо конъюнктура рынка не позволили обеспечить достройку наших объектов. И по факту образовался огромный неотработанный аванс перед Министерством обороны. Почти 16 тысяч квартир оказались недостроенными. А это 16 тысяч военнослужащих, не получивших жилье. Очень много для Москвы. На 1 января 2012 года у нас в очереди на обеспечение постоянным жильем стояло более 82 тысяч человек.

— А сегодня?

— За счет нашей коллективной деятельности, за счет ввода старых объектов, за счет предоставления жилья, мы эту задачу решили, и у нас остались необеспеченными жильем из этой очереди 636 человек. А 41 тысяча человек находились в распоряжении, не увольнялись по причине непредоставления жилья. Сейчас их 390. Вот результат нашей работы за шесть лет.

— А компания СУ-155 деньги вернула?

— Нет, ничего не вернула.

— То есть 18 миллиардов так и зависли, вы их простили?

— Нет, никто ничего не простил и не может простить. Ведутся судебные дела, ведется уголовное расследование. Но это, к сожалению, не привело к возврату денег.

К слову, вот интересный сюжет. Формально Минобороны заключило с СУ-155 договор подряда. И военнослужащие де-факто не являются обманутыми дольщиками, они просто не обеспеченные жильем. Потому что жилье им обязано предоставить государство в соответствии с законом о статусе военнослужащего.

А СУ-155 оставило десятки тысяч обманутых дольщиков по всей стране. И депутаты Государственной думы, правительство сильно озаботились тем, как же решить вопрос обманутых дольщиков, потому что все понимали, что СУ-155 свалится в банкротство, возникнет конкурсная масса, из которой будут удовлетворяться по определенному принципу требования кредиторов по возврату денег. И получилось так, что Минобороны, перечислив СУ-155 более шестидесяти миллиардов рублей, было основным кредитором СУ-155, но оказалось в последней, четвертой категории, последней по очередности возврата долгов. Мол, «вы же не заключали договоры долевого участия», а значит, и не обманутые дольщики.

Тем не менее мы нашли механизм, с помощью которого можно обеспечить завершение работ по недостроям СУ-155. В основном там все завершено, остались передача в эксплуатацию нескольких домов, это произойдет в ближайшее время.

— Раз уж пошел разговор про конкретные стройки, в том числе в регионах. Это правда, что на Курильских островах военные стройки замерли?

— Неправда. На Итурупе и Кунашире идет активное строительство. К примеру, еще три казармы сдаются, и парковые зоны, и склады.

— То есть разговоры о возможной передаче островов Японии абсолютно беспочвенны? Ведь если бы хотели передавать, не стали бы там вести такие стройки?

— Есть четкая позиция президента Российской Федерации. Строим на Курилах планово. Там у нас несет боевое дежурство наше подразделение, как и на других островных зонах. На Мысе Шмидта, острове Врангеля, на Земле Франца-Иосифа.

— И везде что-то строится?

— Везде строится. Более того, президент сам бывал на этих стройках. И на ряд объектов мы приглашали. Это действительно фантастические объекты, которыми можно гордиться и не стыдно показать.

— А в Сирии, в пункте материально-технического базирования в Тартусе и на военной базе Хмеймим в Латакии, что-то собираетесь строить? Или в этом нет необходимости?

— Мы обустраиваем наши базы, абсолютно в соответствии с действующим законодательством, нормативными актами, межправительственными соглашениями соответствующими, которые ратифицированы. Так что здесь у нас секретов нет.

— Если можно, вернемся к ППК. ППК де-факто будет таким огромным строительным монстром, который сам себе будет ставить задачи, требовать денег из бюджета и осваивать их, при этом — практически бесконтрольно?

— Это не правда. ППК напрямую уже проверяется Счетной палатой. Дальше. Есть наблюдательный совет, в который войдут представители государства и правоохранительных органов, который будет осуществлять контроль за деятельностью предприятия.

У нас есть несколько структур и органов, которые обеспечивают, координируют нашу деятельность. И ставят задачи. У нас есть курирующий вице-премьер — Юрий Иванович Борисов, есть Военно-промышленная коллегия (ВПК), которая возглавляется президентом, которая также рассматривает и утверждает основные цели и задачи, планы.

Вот у нас есть государственная программа вооружения, ГПВ-2018–2027, которая утверждена президентом на десятилетку. В чем ее уникальность? Первый раз в 2018 году в ГПВ было заложено строительство — как защищенная статья. На сегодняшний день у нас гарантированный бюджет на строительство специальных объектов под размещение вооружения и военной техники на 10 лет утвержден в объеме 1 триллиона рублей. Это беспрецедентно. То есть мы что сделали? Мы обеспечили синхронизацию строительства инфраструктуры под поступающее вооружение и военную технику.

— Тогда тем более вопрос контроля расходования такого огромного количества денег всегда будет стоять на первом месте.

— Нас это не пугает. Нас контролируют коллеги в ВПК, нас контролирует Счетная палата, нас контролирует Министерство финансов Российской Федерации, нас контролирует президент, несомненно, как Верховный главнокомандующий.
Предыдущая статья
Следующая статья
---
Иванов Тимур Москва
28.05.2025
Подручным Микаила Шишханова выписали сроки
Кирилла Любенцова и Александра Лукина признали виновными в крупных растратах в пользу их криминального босса.
28.05.2025
Ильшату Гафурову дали 22 года
Бывший ректор Казанского федерального университета заказал убийство криминального авторитета Айдара Исфраилова.
23.05.2025
Алексея Немерюка возьмут через Ксению Разуваеву
Силовики провели обыски у любовницы крупного чиновника московского правительства, ранее занимавшей пост главы Росмолодежи. Ее отец, Денис Разуваев, уже сидит в СИЗО.
22.05.2025
Битмаму закроют на десятку
Скандальной интернет-мошеннице Валерии Федякиной обвинение запросило 10 лет колонии.
22.05.2025
Леонид Кострома оказался не вымогателем, а всего лишь мошенником
Бывший подчиненный Сергея Собянина на посту замруководителя департамента экономической политики и развития Москвы вымогал деньги за услуги, которые не мог оказать.
20.05.2025
Халилу Арсланову светят 19 лет
Коррумпированному экс-заместителю начальника Генерального штаба РФ суммировали мошенничество и получение взяток.
20.05.2025
Обидчиков Альберта Авдоляна, Василия Бровко и Андрея Рюмина осудят тайно
В Москве судят пенсионера Эдуарда Щуренкова и бизнесмена Антона Сафонова, вымогавших деньги у одиозных и скользких предпринимателей.
18.05.2025
Дмитрий Савельев нацелился на СВО
Криминальный экс-сенатор планирует еще до вынесения ему приговора подписать контракт с Минобороны РФ.
18.05.2025
Гостинодворец Михаил Хубутия бил подругу топором
Бывший министр правительства Московской области и совладелец выставочного комплекса "Гостиный двор" сознался в попытке убийства гражданской супруги.
15.05.2025
Следствие наложило лапу на имущество Игоря Чалика
У бывшего замминистра транспорта арестовали недвижимость на 100 миллионов рублей.
15.05.2025
Роскосмос потратил батарейки на уголовное дело
В России разработчикам особо мощной батареи по заказу космического агентства предложены тюремные сроки от 4 до 7 лет.
13.05.2025
На пожитки Анатолия Чубайса наложили длань Фемиды
Суд отказался полностью снять арест с активов Чубайса на сумму 5,6 миллиардов рублей.
07.05.2025
Российское правосудие нащупало активы Микаила Шишханова на Виргинских островах
Арбитражный суд Московской области направил международное судебное поручение на Виргинские острова по делу о многомиллиардных долгах Микаила Шишханова, экс-владельца «Рост-банка» и племянника олигарха Михаила Гуцериева.
07.05.2025
Александр Гусов получил по-минимуму
Суд в Москве приговорил вымогателя денег у Альберта Авдоляна и Андрея Рюмина к 5 годам тюрьмы.
01.05.2025
Коррупционеры из Минобрнауки признались во всем
Александр Евдокименко дал показания против замдиректора департамента координации в сфере сельскохозяйственных наук Дмитрия Журавлева.
28.04.2025
Коррупция одолела налоговиков
Руководители подведомственного ФНС предприятия «Налог-сервис» арестованы за взятки.
27.04.2025
Борец с коррупцией на таможне пал жертвой доноса
Генерал Дмитрий Мурашов осужден на 10 лет по заявлению своего коллеги-коррупционера.
24.04.2025
У Собянина метро уходит из-под ног
Курируемые коррумпированным московским правительством застройщики докопались до линии метро.
24.04.2025
Прокуратура сыграла в Мир танков
Суд арестовал активы российского издателя игры «Мир танков».
23.04.2025
Сергей Мочальников сдал подельников и разжалобил суд
Коррумпированный экс-заместитель министра энергетики РФ получил всего 1,5 года колонии-поселения.
О проекте (контакты) | Лица | Места | Организации


RuCompromat.Com ® 16+